Буковски о жизни и писательстве (комплект из 2 книг)

Из блокнота в винных пятнах Блокнот в винных пятнах — отличный образ, точно передающий отношение Буковски к официозу. Именно на таких неприглядных страницах поэт-бунтарь, всю жизнь создававший себе репутацию "потерянного человека", "старого козла", фактотума, мог записать свои мысли о жизни,... людях, литературе. Он намеренно снижает пафос: "Бессвязный очерк о поэтике и чертовой жизни, написанный за распитием шестерика", "Старый пьянчуга, которому больше не везло", "Старый козел исповедуется" — вот названия некоторых эссе, вошедших в эту книгу. "Я швырнул себя навстречу своему личному божеству — ПРОСТОТЕ", — признался он. Всякий, кто прочтет эту книгу, увидит, что простота эта — обманчива. А черный юмор, цинизм, грубость — маска, за которой скрывается легкоранимый, уязвимый, страдающий человек. Письма о письме "Я работал на бойнях, мыл посуду; работал на фабрике дневного света; развешивал афиши в нью-йоркских подземках, драил товарные вагоны и мыл пассажирские поезда в депо; был складским рабочим, экспедитором, почтальоном, бродягой, служителем автозаправки, отвечал за кокосы на фабрике тортиков, водил грузовики, был десятником на оптовом книжном складе, переносил бутылки крови и жал резиновые шланги в Красном Кресте; играл в кости, ставил на лошадей, был безумцем, дураком, богом…" — пишет о себе Буковски. Что ж, именно таким — циничным, брутальным, далеким от рафинированной богемы — и представляется большинству читателей тот, кто придумал Генри Чинаски, которого традиционно считают альтер-эго автора. Книга "Письма о письме" откроет вам другого Буковски — того, кто написал: "Творение — наш дар, и мы им больны. Оно плескалось у меня в костях и будило меня пялиться на стены в пять часов утра…" Того, кто был одержим писательством и, как любой писатель, хотел, чтобы его услышали.